Сегодня в рубрике «Взгляд на проблему» представлен авторский взгляд заведующего кафедрой гуманитарных наук, кандидата исторических наук, доцента Алексея Богдановича, профессора кафедры гуманитарных наук кандидата исторических наук, доцента Всеволода Сергеева и старшего преподавателя кафедры гуманитарных наук Александра Щура на революционные события 1917 года в контексте этнического «измерения».
Вопрос этнической и национальной идентичности нередко приобретает особую актуальность в период революционных событий. Не стала исключением и наша страна. До настоящего времени проблема этнического «измерения» революционных событий на территории Беларуси вряд ли может считаться раскрытой полностью. Среди причин подобного положения вещей и некоторая «периферийность» этнического в структуре социальных процессов 1917 года, и особый статус подобной тематики в отечественной историографии советского периода, долгое время не имевшей «…статуса самостоятельной научной проблемы» [6, с 42]. Этнонациональное измерение революционных процессов рассматривалось через призму доминирующей методологии, предусматривающей анализ подобных феноменов с использованием концепта «общественное сознание» (и, соответственно, «самосознание», в противовес, например, «идентификации»), что, впрочем, не снижает эвристической значимости полученных результатов.
В частности, значительное внимание вопросам этнического самосознания уделялось в работах Ю.В. Бромлея. [9, с 331]. Автор высказал мысль о включении национального самосознания в число признаков этноса. Он же в своей монографии «Очерки теории этноса» подчеркивал, что кроме этнонима, этнос может иметь самоназвание (эндоэтноним), а также целый ряд названий, данных ему представителями иных этнических групп (экзоэтнонимы) [2, с 13]. Он же писал, что нередко осознание этнической принадлежности многозначное. В одних случаях, оно может быть неустойчивым в полиэтнических семьях, в других – на него прямо влияет «смена» этнической принадлежности в результате общественных трансформаций, в третьих – проявление иерархической структуры по этническому признаку.
В научном отношении актуальность упомянутой темы обусловлена сохраняющейся противоречивостью историографических позиций по вопросам предпосылок и развитием в XIX - нач. XX в. этнического самосознания белорусов. Среди отечественных исследователей эту проблему разрабатывали: В.К. Бондарчик, П.И. Бригадин, Г.Я. Голенченко, М.Я. Гринблат, А.Г. Кохановский, И.А. Марзалюк, В.Ф. Гигин, Т.М. Микулич, Л.И.Науменко, М.Ф. Пилипенко, П.В. Терешкович, И.А. Юхо и др..
Современные белорусские исследователи И.В. Чаквин и П. В. Терешкович определили этническое самосознание как один из ключевых объединяющих факторов и основным показателем уровня консолидации различных территориально-этнографических групп [6, с 45]. Ученые указывали, что высшей формой проявления этнического самосознания является именно этноним. Последний распространяется на демографический массив народа параллельно росту информационных связей между различными частями этноса в результате процессов консолидации.
Продолжая, И.В. Чаквин и П. В. Терешкович подчеркивают, что этническое самосознание выражается также и в форме осознания общности происхождения всех представителей этноса, патриотизме, чувстве национального достоинства [7, с 47]. Различные социальные и территориальные группы в период Нового времени осознавали этническую принадлежность по-разному, причем наиболее концентрировано этническое самосознание проявляется в случае контактов на межэтническом пограничье, в полиэтнической среде, в условиях, когда возможно сравнение и сопоставление. «В моноэтнических, например, сельских зонах этническое самосознание было не столь актуально» [7, с 50].
Тем самым, проблема этнического самосознания белорусов в период революции может быть рассмотрена с учетом минимум трех факторов: наличие устойчивого эндоэтнонима; степень осознания общности (в исторической и пространственно-географической перспективах); характер социальной среды (полиэтничность, конкурентность, конфликтность и т.п.), способствующей активной самоидентификации либо ограничивающей ее.
Что касается первого фактора, считается доказанным, что к моменту революционных событий эндоэтноним «белорусы» получил достаточно широкое распространение во всех слоях этноса. Этому безусловно способствовало развитие национально-демократического движения и постепенное становление модерных институтов государственного управление (либо, как минимум, формирование готовности наиболее активных слоев населения к их принятию).
Второй фактор, т.е процесс осознания общности, во второй половине XIX в. приобрел особую интенсивность, выйдя за территориально-культурные, сословные и отчасти конфессиональные рамки. Согласно переписи 1897 г. 74% населения Беларуси считала родным языком белорусский. Причем к белорусам как минимум по данному признаку относили себя 40% чиновников, 10% юристов, 60% учителей и т.п., а среди доминирующего крестьянского сословия самоназвание «белорус» устойчиво вытесняло иные многочисленные формы самоименования («литвины», «чернорусы» и т.п.). Термин «Беларусь» закреплялся за всей этнической территорией белорусов. Впрочем, об окончательном завершении описанного процесса в рассматриваемый период говорить все же не приходится, с учетом распространенности конфессионимов и иных способов самоидентификации [8, с. 472].
Что касается третьего фактора (характер среды), то события первых полутора десятилетий, «увенчавшихся» событиями 1917 г. Не могли не выступить своеобразным «спусковым крючком» для интенсификации этнической консолидации, вышедшей в итоге на уровень проектов национального строительства.
Несмотря на трагичность предшествующих революции событий и крайнюю тяжесть последствий, для многих представителей активных слоев населения происходящее было шансом не просто для реализации своей гражданской позиции, но и государственного и культурного строительства Беларуси. Молодой поэт и писатель Змитрок Бедуля описывал это время совершенно в следующих эпитетах: «Беларускі адраджэнскі рух не здолеў зрабіць таго, што зрабіла імперыялістычная вайна ў працягу двух год. Найлепшым агітатарм у справе абуджэння ад сну беларускіх сялянскіх мас было само жыццё – ненармальнае, выбітае з векавечнай каляі… Гэты бурны час быў найлепшай жывой агітацыйнай кнігай…». Но при этом Бядуля указывал и на то, что у народных масс нет доверия к интеллигенции, что свидетельствует о сложности процессов консолидации: «Выйшла так, што быццам сам народ дайшоў да праўдзівага сацыялізму, а яго сыны-інтэлігенты зрабіліся «буржуямі». Народ аддзяліў сябе каменнай сцяной ад тых светлых людзей сваіх, якія дзесяткамі гадоў жылі толькі для народа. але гэта каменная сцяна ненадоўга. Народ пазнае праўду і разрушыць гэту сцяну. А інтэлігенцыя, нягледзячы на гэту сцяну, не адышла ад народа.» [3, с. 387].
Михась Романович, один из организаторов Минской белорусской ученической грамады, созданной в ноябре 1917 года, давал происходящему следующую оценку: «Рэвалюцыя 1917 г. мела на мяне толькі такі ўплыў, што я пачуў сябе беларусам, у той час калі раней лічыў беларусаў не народам, але народнасцю… Убачыўшы за гэты час, што народу для адраджэння патрэбны імпульсы з боку свядомай інтэлігентнай моладзі, з гэтай прычыны ў восені разам з некалькімі бліжэйшымі сябрамі ўзяў на сябе ініцыятыву арганізацыі вучняў-беларусаў. Нашым лозунгам было “спазнай самаго сябе, каб стаць у абарону сваёй старонкі”…» [5, с. 94].
Межпоколенческий и межклассовый раздел проходил не только по восприятию революции, но и по политическим и этнонациональным программам действий. Э. Войнилович вспоминал, что вынужден был прекращать сотрудничество со всеми белорусские национальные организациями, поскольку их деятельность, начинаясь как культурно-просветительская, неизбежно переходила к социалистическим лозунгам [4, c. 256]. Немаловажным является тот факт, что подавляющее большинство молодежи придерживалось социалистических взглядов, отсюда у них не был противоречий с большевиками или эсерами в экономической политике, а только в национальном вопросе. Эти настроения выразил политический и общественный деятель Евсей Канчер на совещании 9 сентября 1918 года в Москве: «Мы должны быть честными государственными деятелями, чтобы нас не обвинили в авантюризме, и чтобы существование Белорусского Комиссариата не было, по существу, провокацией белорусской идеи…» [1, c. 71-72]. Указанная идейная дифференциация предопределила и расхождения в проектах национального строительства.
Таким образом, революционные события послужили своеобразным детонатором для активизации наиболее пассионарной части белорусского общества – национально ориентированной интеллигенции, преимущественно людей молодого возраста. При этом их положение не только не улучшилось по сравнению с довоенным и дореволюционным периодом, но в условиях хаоса, гражданской войны, германской оккупации, миграций можно говорить о настоящих бедствиях, которые выпали этим людям. Тем не менее, если на личном, бытовом уровне восприятия все они отмечали тяжесть своего положения и неясность будущего, то в общественно-политической и культурно-просветительской сфере деятельности все представители видели шанс для реализации программы национально-культурного возрождения и политического строительства Беларуси.
Литература
1.«Для адстойвання інтарэсаў айчыны». Невядомы дакумент 1918 года па гісторыі беларускай дзяржаўнасці. Прадмова, публікацыя і каментарі У. Скалабана // Беларуская думка. – №12. – 2010. – С. 70-75.
2.Бромлей, Ю.В. Этнос и этнография / Ю.В. Бромлей. – М.: Наука, 1973. – 283 с.
3.Бядуля З. Выбраныя творы / Змітрок Бядуля; Уклад., прадм., камент. У. Казберука. — Мінск: Белкніга збор, 2006. — 496 с.
4.Войнилович, Э. Воспоминания /Эдвард Войнилович. Перевод с польского. – Минск: У. Завальнюк, 2007. – 380 с.
5. Ляхоўскі, У. Ад гоманаўцаў да гайсакоў. Чыннасць беларускіх маладзёвых арганізацый у 2-й палове ХІХ ст. – 1-й палове ХХ ст. (да 1939 г.) / Уладзімер ляхоўскі. – 2-е выданне, папраўленае і дапоўненае. – Смаленск: Інбелкульт, 2015 – 480 с.
6.Чаквин, И.В. Из истории становления национального самосознания белорусов (XIV—начало XX в.) / И.В. Чаквин, П.В.Терешкович // Советская этнография. – 1990. – № 6. – С.42-54.
7. Чаквин, И.В. Из истории становления национального самосознания белоруссов (XIV—начало XX в.) / И.В. Чаквин // Советская этнография. – 1990. – №6. – С. 42-54.
8.Энцыклапедыя гісторыі Беларусі 6 т. Т.1. А — Беліца / Рэдкал.: М.В. Біч [і інш.]. – Мінск: БелЭн, 1993. – 494 с.
9. Гісторыя беларуская дзяржаўнасці вучэбны дапаможнік – Пад агульнай рэдакцыяй І. А. Марзалюка – Мінск: Адукацыя і выхаванне, 2022. – 448 с.
